Сегодня делить "Газпром" нецелесообразно

Низкие внутренние цены на газ лежат в основе всех проблем газовой отрасли России. С учетом четырехфункционального значения "Газпрома" в политической и экономической жизни страны, такое положение можно считать тотальной общегосударственной проблемой. Дешевый газ консервирует ситуацию технологической отсталости России, препятствует привлечению инвесторов, тормозит развитие независимого газового бизнеса. Низкие цены на внутреннем рынке блокируют получение доходов адекватных объемам продаваемого газа, что лишает "Газпром" возможности аккумулировать средства для реализации инвестиционных проектов и наращивания добычи, необходимой для обеспечения долгосрочных экспортных контрактов, ставит страну в положение заложника вынужденного экспорта газа. В этих условиях, по мнению ВАЛЕРИЯ ЯЗЕВА, разделение единой системы газоснабжения на составляющие преждевременно. Необходимо приступить к поэтапному повышению внутренних цен на газ на дифференцированной основе, с разделением рынка потребления на четыре основных сектора и разработкой индивидуальных графиков и степени увеличения тарифов для каждого из них.

Валерий Афонасьевич, как вы оцениваете роль "Газпрома" в экономике России?

"Газпром" - одна из трех естественных монополий, наряду с РАО "ЕЭС" и МПС, без которых Россия просто не может существовать. Газ - это 60% топливного баланса России, и этим многое сказано.
Своей деятельностью "Газпром" поддерживает выполнение 4-х важнейших жизненных функций страны. Одна из них - социальная, чтобы страна не замерзла, вторая - экономическая, третья - стратегическая, которая состоит в обеспечении развития страны на перспективу, ведь запасов газа у нас, по оценкам, лет на 70, а я считаю, что и на все 100 лет.
Четвертая функция - это обеспечение безопасности страны. Эта функция имеет два аспекта. Во-первых, "Газпром" - инструмент международной политики. Мы поставляем 125 млрд кубов природного газа в дальнее зарубежье, в основном в Европу, и этот фактор не менее, а может быть и более значимый, чем дряхлеющий ядерный потенциал сдерживания.
Другой аспект состоит в том, что "Газпром", поставляя газ во все самые отдаленные уголки страны, сдерживает центробежные тенденции и обеспечивает целостность государства.
Но есть и негатив: дешевый газ консервирует ситуацию технической и технологической отсталости в стране. Газ же у нас, по сравнению с мировыми ценами, почти бесплатный: российский потребитель получает его по цене $18 за тысячу кубов, а конечный потребитель в Европе, в зависимости от сектора потребления, платит от $350 до $550. Естественно, что у них широко применяются энергосберегающие технологии, высокие к.п.д. производства, нет прямых потерь газа, как у нас, где не только неэкономное расходование, но и утечки - обычное дело.
Подтолкнуть же потребителя к экономии можно только через повышение цен. Но сделать это в одночасье мы не можем, так как сразу попадем в замкнутый круг: резкий рост цен на газ повлечет за собой увеличение себестоимости производства во всех отраслях хозяйства и тогда, при нынешнем уровне экономики, российская продукция перестанет быть конкурентоспособной.
В то же время внутренние цены необходимо поднимать и по другой причине. Долгосрочная стратегия "Газпрома" базируется на увеличении экспорта со 125 млрд м3 сегодня до 170 млрд м3 в 2007 году. Это означает, что необходимо наращивать добычу, что сложно и становится все труднее. Есть только один способ снизить экспортную мотивацию - поднять внутренние цены на газ до близкого к мировому уровня. Ведь что сейчас происходит: "Газпром" получает $14 млрд в год от экспорта и $18 млрд от продаж газа на российском рынке. И это при том, что на внутреннем рынке реализуется втрое больше газа, чем идет на экспорт, т.е. при несравнимости объемов продаж выручка от этих операций вполне сопоставима. Такая ситуация вынуждает экспортировать газ, и ее, конечно же, нужно исправлять.
Поэтому нужны серьезные системные решения, которые помогли бы сохранить все позитивное, что мы имеем благодаря колоссальным запасам газа, и при этом избавиться от тех негативных последствий, которые эти дешевые запасы порождают.

Но пока таких решений найти не могут. В каком направлении их нужно искать, и что для этого необходимо сделать в первую очередь?

Прежде всего, нужна политическая воля. Есть такие пути. На мой взгляд, нужно менять ситуацию постепенно и последовательно, шаг за шагом.
Мой рецепт, например, - я с ним уже не раз выступал - состоит вот в чем. Сегодня у нас единый регулируемый рынок газа. Все поголовно - РАО "ЕЭС", химзавод, котельная жилкоммунхоза, бабушка на своей кухне - получают газ по одной и той же цене. Я предлагаю разделить рынок на четыре сектора. Первый - это социальный, в котором цены должны повышаться очень медленно. Этот сектор охватывает кухни, коммунальное хозяйство, бюджетные организации, армию. Второй сектор включает электроэнергетику, для которой цены должны расти по другой формуле и другим законам. Это будет более крутая кривая роста цен, которые в большой перспективе меняются по согласованному графику. Третий сектор - вся остальная промышленность, например, газовая химия, металлургия, и особенно экспортоориентированные производства, которые берут газ по низким внутренним ценам, а свою продукцию продают по мировым.
Наконец, четвертый сектор - свободный нерегулируемый рынок, который нужно создавать. В этом секторе должна преобладать газовая биржа. Она нужна по многим причинам - и для учета физических балансов газа, и для учетов всех контрактов. Нужно, чтобы в свободном секторе все сделки купли-продажи регистрировались на бирже, чтобы было известно, что куда идет. Это есть в модели реформирования рынка, к этому с пониманием относятся в Минэкономразвития, и сам "Газпром" за это выступает. Биржа фактически уже создана, вопрос в том, когда она полномасштабно заработает. Для этого нужно несколько постановлений правительства, и они уже готовятся.
Конечно, при выделении этих 4-х секторов возникнет ряд вопросов по их взаимодействию, потому что неизбежны перетоки финансовых средств из одного сектора в другой, перетоки газа в физических объемах. Тем не менее, такая система даст меньше негативных последствий, чем ныне существующая. Мне кажется, что нужно двигаться именно в таком направлении и сделать, наконец, первые шаги.

Такая схема выглядит столь логично, что непонятно, почему это до сих пор не делается. Есть с чьей-то стороны противодействие, кто-то возражает?

Да никто особенно не возражает. Просто ничего не делается.

Почему?

Потому что нет политической воли. Ее нужно подтолкнуть, и это произойдет, я не сомневаюсь. Ведь тема реформирования "Газпрома" зазвучала только год назад. Первый срок, к которому было дано задание подготовить концепцию развития газового рынка, - декабрь прошлого года. Потом стало выясняться, что это громадная работа, и сроки отодвигались. Но работа, обсуждение постоянно идет. Одно за другим проходят экспертные аналитические совещания. В центре стратегических исследований Г.Грефа работает постоянный семинар по созданию российского газового рынка и разработке идеологии экспорта. Его ведет Эльвира Набиулина, первый замминистра. Я принимаю в нем участие, и могу сказать, что переговоры идут очень эффективно. В них участвуют "Газпром", Минэкономразвития, ФЭК, независимые производители, крупные потребители газа. Постепенно удается найти позиции сближения интересов всех сторон. По плану, правительство должно 3 декабря заслушать отчет рабочей группы Минэкономразвития по концепции создания газового рынка, так что к этому времени должны уже быть конкретные наработки.

Более половины доходов "Газпрома" уходит в налоги, остальное затрачивается на производство и поддержание инфраструктуры. Средств на развитие инвестиционных проектов не хватает, а добыча падает. Где выход и что делать?

Нужно идти двумя путями. Первый - это то, о чем мы уже говорили, -повышение внутренних цен. Нужно стимулировать электроэнергетиков к расширению использования ресурсов угля. Второй путь - это уменьшение внутренних издержек "Газпрома". И на том и на другом пути есть резервы. Иначе "Газпром" не сможет поддержать работоспособность системы газоснабжения, а это 150 тыс. км газопровода. И тем более не хватит средств на обустройство новых месторождений, особенно с выходом на Ямал, для освоения которого требуется $50-75 млрд.

К вопросу о сокращении собственных издержек "Газпрома". Не следует ли кампанию по энергосбережению начать с себя? Ведь известно, что "Газпром" использует 50 млрд м3 ежегодно для собственных нужд. Это почти половина объема экспорта.

"Газпром" этим занимается. Например, при планируемом росте добычи до 535 млрд м3 к 2010 году рост собственного потребления газа не предусматривается. Это уже говорит о том, что ежегодно газовики будут экономить на собственном потреблении 4-5%.
Но существенно сократить эту цифру невозможно, потому что она обоснована спецификой транспортировки газа. Ведь если сравнивать газовый бизнес с нефтяным, то там картина обратная: добыча дорогая, а транспорт относительно дешевый, потому что нефть - это жидкость и ее легко прокачивать. Газ же легче воздуха, и для того чтобы его транспортировать на дальние расстояния, нужна огромная работа сжатия. Для этого требуются очень большие мощности газовых турбин. Например, если взять систему РАО "ЕЭС", это ведь махина какая! Устанавливаемые ими мощности - 164 млн кВт, а у "Газпрома" мощности на перекачке газа до западной границы, на расстояние в среднем 3 тыс. км, составляют 45 млн вВт, т.е. четверть всех мощностей РАО "ЕЭС".

На фоне этакой мощи не выглядит ли парадоксальным то, что рыночная капитализация "Газпрома" ниже, чем, например, у "ЮКОСа", не говоря о стоимости западных нефтегазовых корпораций, и при этом постоянно уменьшается?

Недооцененность "Газпрома" в большой степени связана с низкими внутренними ценами. Ведь рыночная капитализация зависит от оборотов компании. Возьмем, например, итальянский концерн ENI, который перепродает газ в Европе, не только наш, но и алжирский, и из других источников. Объемы газа, с которыми они работают, составляют примерно 1/8 оборотов газа "Газпрома". А в денежном выражении оборот ENI составляет 55 млрд евро, и все потому, что они работают совсем на других ценах. У "Газпрома" они получают газ на границе где-то по цене $100 за 1000 м3, а в Европе перепродают его по $500 за 1000 м3. У "Газпрома" же, который продает газа в 8 раз больше, годовой оборот составляет $32-34 млрд. При этом основная часть газа, как я уже говорил, продается на российском рынке, а составляет немногим более половины этой суммы. Если бы наши внутренние цены были хотя бы в 5 раз выше, то оборот составил бы $100 млрд. Соответственно была бы и другая капитализация.
Другая причина низкой капитализации "Газпрома" в том, что ему в наследство от СССР досталась инфраструктура, которую никто толком не переоценивал. Я же оцениваю стоимость только единой системы газоснабжения, эти 150 тыс. км газопроводов, по крайней мере, в $100 млрд и могу это обосновать. Поэтому, по моим понятиям, сегодняшняя капитализация "Газпрома" должна быть значительно выше, чем $100 млрд, и это я тоже могу показать на цифрах.

Может быть, кому-то как-то выгодно держать капитализацию "Газпрома" на неестественно низком уровне?

Не скажу, что выгодно или не выгодно, это нужно считать. В этом есть свои плюсы и свои минусы. Дело в том, что вопрос о капитализации "Газпрома" - не только проблема "Газпрома", это проблема всего фондового рынка России, который у нас работает на очень низкой планке. А недооцененность российского фондового рынка выгодна собственникам нефтяных компаний, потому что при этом остается большой потенциал роста. И это важно, учитывая, что сейчас все еще продолжается скупка акций.

Нефтяные компании прогнозируют возможность добычи больших объемов собственного газа, перекрывающих падение добычи "Газпрома". Одновременно они заявляют, что газодобыча при нынешних закупочных ценах и транспортных тарифах нерентабельна. В то же время "Газпром" заключил договор с Казахстаном о покупке у него газа по цене кратно большей, чем он платит за газ независимых производителей. Справедливо ли это по отношению к производителям-соотечественникам, и не создает ли таким образом "Газпром" барьер на пути их развития?

Заключение договора с Казахстаном я считаю, безусловно, правильным решением. Остается только сожалеть, что не получается такого же тесного сотрудничества с Туркменистаном и Узбекистаном.
Среднеазиатский газ для России - большая геополитическая и геоэкономическая проблема. Если мы не обеспечим им приемлемых условий транспортировки газа через нашу территорию, то они уйдут на юг, в Китай, Индию. Так что это совершенно правильная политика. Кроме того, этот вопрос перекликается с Энергетической Хартией.
Что же касается нефтяных компаний, утверждение, что им не дают заниматься газовым бизнесом, - так это на 90% миф. Никто их цены не регулирует, они могут продавать свой газ внутри России по любой цене, о которой договорятся со своими потребителями. Но они стоят перед той же проблемой, что и "Газпром": низкие внутренние цены. Пока есть дешевый газ, их газ никто покупать не будет. Так что это общая задача - и "Газпрома", и Российского газового общества, вице-президентом которого я являюсь, и независимых производителей - повышать внутренние цены.
Что же касается экспорта, то Европейский рынок таков, что в экспортных операциях нужно сохранить монополию государства, иначе мы его обрушим. Если придут новые поставщики, то цена упадет.
В то же время у "Газпрома" долгосрочные контракты, и для их обеспечения он готов покупать газ независимых производителей, об этом как раз сейчас и идет речь. Но оператор экспортных поставок должен быть один - "Газэкспорт".
Второй вопрос - о каком газе идет речь? У нефтяных компаний нет лишнего газа. Тот попутный газ, который они добывают, закачивать в магистрали "Газпрома" нельзя. Он другой по составу. В отличие от природного, который на 95% состоит из метана, в попутном нефтяном газе преобладают гомологи метана, более тяжелые углеводороды пропан-бутановой фракции. "Газпром" же имеет дело только с метаном, и технология транспорта и труб рассчитана на его плотность, точку росы и прочие характеристики, которые резко отличаются от других углеводородов.
Реального же метанового газа ни у кого, кроме "Газпрома", почти нет. Сегодня свободный газ добывают "ИТЕРА" - порядка 25 млрд м3, "Нортгаз" - 3-4 млрд м3, небольшое количество юкосовский "Роспан Интернейшнл".
Все остальное - пока только разговоры. "ЛУКОЙЛ", например, объявил, что будет добывать 100 млрд м3 природного газа. Но пока у них нет ни одного куба. Лицензии на газовые месторождения есть, но они не разрабатываются, потому что при сегодняшних ценах это экономически нецелесообразно.
Так что речь идет только о будущем газе. Что же касается возможности экспорта этого будущего газа, то его эффективность довольно сомнительна. Давайте посчитаем. Сейчас тариф ФЭК на транспортировку составляет $0,9 за 1000 м3 на расстояние 100 км. Производитель должен будет платить эти деньги за перекачку на расстояние 4,5 тыс. км, что обойдется ему в $40 за 1000 м3. Кроме того, нужно учитывать, что этот газ будет добываться на новых месторождениях, в отличие от "Газпрома", который, за исключением Заполярного, добывает свой газ на советских месторождениях, капвложения в которые уже амортизированы. Себестоимость добычи на новых месторождениях оценивается примерно в $20 за 1000 м3. Таким образом, вместе с транспортировкой это составит $60 за 1000 м3 на границе с Украиной, которая сегодня нам платит $45 за 1000 м3. Так что весь этот шум по поводу того, что независимых производителей, мол, не пускают в трубу, грешит непониманием сути газового бизнеса. Не так все просто.

Будь внутренние цены на газ в России конкурентны, не было бы и вопросов с независимыми. Зачем искать другие рынки, если под рукой собственный, необъятный по емкости внутренний рынок. Получается, что все проблемы связаны с невозможностью поднять цены? Другими словами - с нашей бедностью?

Вы абсолютно правы. На заседаниях комиссии Набиулиной все наши выкладки и обсуждения, в конечном счете, упираются в низкие цены. По этой же причине все рассуждения об инвестиционной привлекательности, по сути, бессмысленны. Зачем инвестору идти на наш газовый рынок, если этот бизнес не окупается?

Чем можно объяснить тот факт, что на протяжении последних лет "Газпром" не ведет никаких совместных проектов с иностранными инвесторами?

Если говорить о сотрудничестве в широком плане, то это не так. В России у "Газпрома" очень много совместных проектов. Например, с Rurhgas - диагностика труб, обновление фондов, с BASF - газоперерабатывающие заводы в Уренгое и Архангельской области. А вот если говорить о проектах СРП, то в газовой сфере они, на мой взгляд, не представляют интереса для государства. И все по той же причине: если мы предоставим инвестору 40% продукции, то он прокачает этот газ в Европу, составив конкуренцию газпромовскому газу и будет давить на цены. Я думаю, что именно поэтому нет совместных проектов, и я эту политику одобряю.

Получается, что вторая проблема "Газпрома", после низких внутренних цен, - это его замкнутость на один рынок. Европейский.

Пожалуй, вы правы. Газ -такой товар, который в Америку не повезешь. Разве что в сжиженном виде, но для этого надо открывать новую отрасль, новые технологии, заводы, танкеры. Это даже не завтрашний, скорее, послезавтрашний день. Но в общем да, завязка на Европу есть и "Газпром" получил ее в наследство от прежних времен. Когда создавалась газовая отрасль, Европа для нас была единственно возможным рынком. В Японии тогда не существовало транспортных сетей, Китай лежал во прахе. Так что сегодня создание транспортных коридоров на Японию, Китай, Индию, Пакистан, Турцию - большая стратегическая задача.
На Европейском рынке есть еще одна проблема - естественный ограничитель на объемы экспорта. Газовая директива ЕС не допускает поставки из одной страны в размере, превышающем 30% суммарного импорта. Это, кстати, возвращает нас к проблеме независимых производителей, которые туда стремятся: планка уже определена.
Да, есть такая проблема у "Газпрома" - один рынок. И решение ее - в создании нормального рынка в России и развитии более глубокой геохимии.

Как вы оцениваете многочисленные предложения различных ведомств по реформированию отрасли?

Я - автор закона о газоснабжении России, который определил, что система газоснабжения России, промыслы, труба, диспетчеризация, прочее - это единый и неделимый народно-хозяйственный комплекс. Я стою на этих позициях. Сегодня делить "Газпром" даже только на две составляющие - газотранспортную, как естественную монополию, и все остальное - практически невозможно. Это будет иметь тяжелые экономические последствия для страны.
Есть один момент, который многие не совсем понимают. Дело в том, что сегодня деятельность газотранспортной системы дотируется газовыми промыслами и пока еще низкой себестоимостью добычи. Ведь эту гигантскую систему протяженностью 150 тыс. км и мощностью прокачки 45 млн кВт нужно поддерживать! Поэтому, если отделить одно от другого, то цены на транспортировку поднимутся, я думаю, в 2,5-3 раза. Такие цены не выдержат никакие независимые производители. С учетом этого, я бы сказал, что из всех предлагаемых моделей реформирования самая разумная - выделение транспортной системы в качестве монопольной составляющей, но и она в сегодняшних условиях нецелесообразна. Мне кажется, что сегодня кардинальное реформирование "Газпрома" противоречит интересам страны.

Тогда возникает сомнение, в какой мере вопрос о реформировании "Газпрома" поднят под давлением ЕС и в какой - созрел внутри России. Кому это больше нужно?

Им это нужно. Экспорт российского газа находится под давлением международных правовых документов. Европа сегодня - это консолидированный рынок покупателя, и они диктуют нам условия. В том числе и Договор Энергетической Хартии, против ратификации которого я выступаю, потому что он противоречит российским интересам. В результате демонополизации мы можем потерять наших основных партнеров - Gaz de France, ENI, Fortum, BG, а вместе с ними и долгосрочные контракты, под которые мы можем привлекать кредиты и развивать отрасль. Если система долгосрочных контрактов рухнет, то мы можем получить колоссальные негативные последствия.