Выбор цены на газ - вопрос стратегический

Поражение правых на думских выборах, резкое усиление патерналистских настроений в обществе и атака на ЮКОС уже вызвали множество мрачных прогнозов о перспективах экономического развития России. Однако, по мнению председателя Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Сергея Васильева, такие оценки преждевременны. Экономист, запускавший вместе с Егором Гайдаром и Анатолием Чубайсом экономические реформы в начале 1990-х годов, считает, что сейчас у России есть шанс сделать качественный реформаторский скачок.

* * *

Как в таком случае вы оцениваете фактический отказ от реформы "Газпрома", не скажется ли это на темпах реструктуризации ЖКХ, реформе энергетики?

На мой взгляд, "газпромовская" реформа не так важна в силу хотя бы того, что газовая отрасль в России сверхконцентрирована. Там просто нет такого, как в нефтянке, количества месторождений и как следствие мало независимых производителей. С точки зрения конкуренции основная проблема - это попутный газ, добываемый нефтяными компаниями. Десять лет назад с этим сырьем была настоящая беда, все сжигалось в факелах. Сейчас часть этого газа все-таки пустили в трубу.
Как мне представляется, основная проблема и фундаментальный вопрос для всей экономики страны - это внутренняя цена газа. Газ - основное топливо в стране и основной экспортный товар. Поэтому выбор между высокими и низкими ценами на этот товар в России - вопрос стратегический.
Низкие цены - это поощрение энергоемкой тяжелой промышленности, прежде всего металлургии и химической отрасли, которые к тому же интенсивно загрязняют окружающую среду.
Высокие внутренние цены на газ стимулируют развитие неэнергоемких отраслей промышленности, прежде всего машиностроения, поощряют внедрение энергосберегающих технологий, в том числе в ЖКХ. Другая сторона этого процесса - рост доходов бюджета за счет повышения налогообложения газодобычи. Кстати, в России сейчас это главный способ изъятия природной ренты. В результате появляется возможность снижения остальных налогов.

Кстати, о природной ренте. Как следует из модных ныне разговоров об изъятии природной ренты, в качестве основной цели подобной операции подразумеваются нефтяные компании. То есть борьба идет исключительно с нефтяным лобби и как-то в стороне остались, например, алюминиевые компании, активно использующие дешевую российскую электроэнергию:

Алюминиевый бизнес в Сибири построен на гидроэнергетике, а в гидроэнергетике цена киловатта намного ниже, чем на тепловых станциях. В свое время была предпринята попытка ввести аналогичный газовому акцизу налог на гидроэнергию. Он просуществовал даже целый год, но впоследствии был отменен усилиями алюминиевого лобби. Кстати, лидер блока "Родина" Сергей Глазьев, сделавший себе политическую карьеру на природной ренте, тему изъятия ренты в гидроэнергетике почему-то тщательно избегает. Но, гидроэнергетика, несмотря на свою значимость для отдельных отраслей, погоды в российской экономике не делает.

А к каким последствиям приведет рост цен на газ?

Прежде всего к дифференциации отраслей по признаку энергоемкости. Сразу же просядут тяжелые энергоемкие отрасли, и наоборот: отрасли с низким потреблением энергии получат дополнительный импульс. Учитывая, что сейчас рост в основном обеспечивает энергоемкая промышленность, это может означать снижение общих темпов экономического роста. Но такова неизбежная цена. Осуществить диверсификацию без потери темпов невозможно, так же как войти в поворот, не снизив скорость.
С другой стороны, вспомните, как резко увеличились темпы роста в 1999 году. В условиях сильнейшего шока, когда никто не ждал от российской экономики хороших новостей, промышленность резко пошла вверх просто за счет изменения ценовых пропорций в экономике. В случае с газовыми ценами у нас есть возможность управлять процессом, сделать его более плавным. Реформа электроэнергетики в этой связи может сыграть роль компенсаторного механизма. Цены на газ будут толкать энерготарифы вверх, а конкуренция станет снижать это давление.
Рост цен на газ будет стимулировать и инвестиции в российскую электроэнергетику. Возьмем, к примеру, условную ГРЭС, на которую приходит потенциальный инвестор. Для него имеет принципиальное значение, сколько он сэкономит за счет инвестиций в энергосбережение - 5 или 10 руб. с кубометра газа. Если пять, то он не придет, а если десять - прибежит. Поэтому, пока газ ничего не стоит, экономить его глупо, модернизации электроэнергетики не будет. То же относится и к жилищно-коммунальному хозяйству.

Почему же тогда "Газпром" последовательно блокирует реформирование отрасли, предусматривающее внешне выгодный для компании рост цен на газ?

За долгое время общения с "Газпромом" я смог найти для себя только одно тому объяснение - при низких внутренних ценах в компании сохраняется перекрестное субсидирование и соответственно обеспечивается ее непрозрачность. В "Газпроме" обожают разговоры о том, какие они бедные, что у них нельзя забирать экспортную выручку, иначе они не смогут компенсировать убытки, которые несут на внутреннем рынке. Как только внутренняя цена газа вырастет, как только внутренний рынок станет источником новых доходов, сразу же придется отдать доходы от экспорта государству.

Как в таком случае будут складываться отношения между "Газпромом" и электроэнергетикой, пока политического решения о росте цен на газ не принято?

Рынок электроэнергии не в состоянии существовать без рынка газа. Сейчас Анатолий Чубайс еще может решать с Алексеем Миллером, куда и сколько направлять газа. Но как только появятся генерирующие компании, сразу же возникнет серый газовый рынок. Причем в условиях заниженной цены на газ начнется торговля административным ресурсом, поскольку газовая монополия у нас квазигосударственная. В этом есть только один плюс - такая ситуация будет стимулировать переход к рынку газа. Сколько продлится все это, пока неясно. Ясно другое: не приняв решения по вопросу о ценах на газ, механизм роста, основанный на диверсификации экономики, запустить вряд ли удастся. Потенциал роста ресурсных отраслей почти исчерпан, в перспективе о 10% годового роста ВВП можно говорить только в том случае, если будет сделана ставка на обрабатывающую промышленность с высокой долей добавленной стоимости.